Л.Л. Семенищенкова
(о книге К. Асеевой «На языке любви»)
Клавдию Асееву, живущую в родном городе Карачеве, хорошо знают на Брянщине и за её пределами. Она автор пяти книг, член Союза писателей России, член Союза журналистов. Лауреат литературных премий «На земле Бояна» и «Серебряная Лира» имени А.К. Толстого. Заслуженный работник культуры Российской Федерации.
Читателей привлекает сердечная отзывчивость поэтессы на всё, чем живёт человек. В калейдоскопе тем отражается её привязанность к отчему краю, любовь к родным и близким, беспокойство о судьбе Родины, российской провинции. В её творчестве нераздельны человек и природа, осмыслена цель нашего бытия, приоритетна духовность… И о чём бы ни писала Клавдия Асеева, всё пронизано светом любви к людям, природе, жизни.
Книга, о которой я пишу, так и называется – «На языке любви» (Брянск: Издательство «Аверс», 2019 г.) Надеюсь, что любители литературы, ещё не знакомые с поэтическим словом Клавдии Асеевой, обратят внимание на эту книгу. А тем, кто хорошо знает автора, предлагаю ещё раз прочувствовать силу и красоту образного русского языка, которым владеет мастер. У Клавдии Асеевой есть чему поучиться молодым поэтам.
ПОЭМА О ЛЮБВИ
По названию можно судить о главной теме книги. Содержание первых двух разделов сборника – «Звонок из прошлого» и «Исцели свою душу любовью» – составляют отношения мужчины и женщины. Дальше тематика расширяется, но любовная лирика не исчезает, потому что в ней находит отражение важнейшая ипостась женской судьбы. Как анализировать эти произведения? Сам предмет образного воплощения стихиен, загадочен, индивидуален. Но в заманчивом путешествии по лабиринтам жизни души нас сопровождают искренность и исповедальность лирики – важнейшие условия для читательского сопереживания и проникновения в тайнопись сердца.
Интересно: эта стихотворная подборка читается, как роман или повесть с единым сюжетом в классическом варианте. Встречи («Плодоносит яростно шиповник», «Мимолётны наши встречи…», «Жив курилка!», «Чуть вздохнёт ветерок на поляне…», «И снова хочется любви…», «Предосенье», «Сентябрь» и другие); печаль, горечь расставаний («Мне до тебя не дозвониться», «Я забыла твоё лицо», «Уходит твоя электричка…», «Какая боль! Душе не утаить…», «Вот снова звучит на крышах..», «Я всё ещё не верю в наш разрыв…» и другие); снова встречи («Мы стали ближе на полшага…», «Дождь в Новозыбкове», «Я кричу тебе с порога…,», «Крапива», «Понимаешь, это осень…», «Рассеянно ищешь спички…» и другие); разлука навсегда («Рухнул мир», «Растопило ледок-холодок», «Все мои понедельники», «Под ногой лебеда – не беда…» и другие); осмысление финала («Я буду думать о тебе», «Диптих», «Базилик», «Мне ничего не надо от тебя», «Над тобой совсем другое небо…», «Зачем я тебе нужна», «Всё вроде бы есть. И семья, и работа…», «Вот и всё. И надобно ль об этом…», «Просто верить» и другие)… Много, много грусти. Потому что в целом это печальная повесть о несостоявшемся союзе женщины и мужчины. По какой-то причине герои этого сюжета разошлись, разъехались, разъединили, казалось бы, неизбежную общую судьбу. Но вот что удивительно: по мере чтения как будто начинаешь завидовать лирической героине. Её чувства так сильны и неизбывны, что заполняют бытие без остатка. В переменчивости настроений – игра самой жизни, заражающая нас приливом чувств, необходимых для души. Не получилось счастья, но любовь никуда не исчезает: она остаётся в воспоминаниях, снах, желаниях…
Для Клавдии Асеевой понятия «любовь» и «счастье» – это разное. Счастье – мечта, представление о состоянии гармонии с собой и миром, воплощение идеала. Иногда судьба дарит человеку счастливые моменты. Но счастье не равно любви, заставляющей человека испытывать не только радость, но и боль, страдание, отчаяние… Лирическая героиня делает чёткий выбор:
Ты – наваждение моё,
Мой горький рок, моё ненастье,
Беда моя, но всё ж её
Не променяю я на счастье.
Тобою выжжена душа.
Но эту боль свою лелея,
Как будто угли вороша,
Я не могу расстаться с нею…
(«Ты – наваждение моё…»)
Так и живёт любящая женщина, испытывая сложные и переменчивые чувства. Она переживает удары измен, отчаяние и неразделённую печаль, обиды, но и – радующую нежность, теплоту взаимопонимания и восторг ответного порыва… А какая женщина не переживала таких чувств? Лирическая героиня Клавдии Асеевой не исключение. Радости и печали не наиграны, не артистичны. Они естественны и искренни, поражают глубиной и силой. Поэтесса всегда находит точное и ясное слово, передающее правду чувства; оно идёт из души, а не создаётся умственными изысками. Меняются обстоятельства, идёт время, но, кажется, что любовь становится с годами лишь сильнее:
«Ведь меня, твоей улыбки кроме, / Ничего не держит на земле…» (Плодоносит яростно шиповник);
«Только я между былью и небылью / Всё равно твоё имя прочту» (Чуть вздохнёт ветерок на поляне…);
«Мне с тобой хорошо и плохо. / И никто без тебя не нужен». (Я напьюсь воды из колодца);
«У меня только солнце красное / Да впридачу печаль напрасная, /Да у сына мои черты… / А ещё у меня есть ты». (Диптих);
«Но что же тут делать, коль чаще и чаще / Мне в жизни моей не хватает тебя?» (Всё вроде бы есть. И семья, и работа…);
«Кто ещё мне в этой жизни нужен? – / Свято место пусто за столом». (Вот и всё. И надобно ль об этом…);
«Каждой прожитой морщиной / Всё одно – к тебе стремлюсь». (Перед Богом – все равны);
«Я всё ещё не верю в наш разрыв, / В неотвратимость тягостной утраты…» (Я всё ещё не верю в наш разрыв…);
«И опять по сердцу дрожь, / Словно ты стоишь за дверью. / Я и верю и не верю. / Жду – не жду. // Вот-вот войдёшь». (Предчувствие);
«…Что там петь, мне дышать неохота – / Так остро опять не хватает тебя». (Всё вроде бы есть. И семья, и работа…)…
В развитии темы верности чувству любви у Клавдии Асеевой есть маленькие шедевры с пронзительной интонацией, предельно насыщенные гаммой чувств:
Цветы, подаренные Вами,
Ещё цветут в моём окне.
С какими нежными словами
Вы их преподносили мне.
И я сегодня, вспомнив это,
В них снова воду заменю…
Но только лето, наше лето
Уже завяло на корню.
(«Цветы, подаренные Вами…»)
Лирическая героиня Клавдии Асеевой напоминает образы А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, А.П. Чехова и других классиков отечественной литературы. Это наши женщины умеют так любить: сильно и навсегда, ничего не требуя взамен:
«Мне ничего не надо от тебя.
Пусть будет так, как есть. Как получилось…» (Мне ничего не надо от тебя);
«Просто верить
Просто знать, что помнишь.
Большего, пожалуй, и не надо..» (Просто верить)…
Это наши женщины способны нести по жизни свет любви, прощая обиды:
«Не возвращайте мне себя –
С потерей я уже смирилась,
Давно забыв свою немилость,
Я Вас простила, не скорбя…» (Не покупайте мне цветы…);
«И я живу опять на перепутье,
Ещё сильнее, может быть, любя.
Всей кровью, всей нехитрой женской сутью
Я жду, чтобы опять простить тебя». (Ты предавать меня не разучился…)
Наши женщины, расставаясь навсегда, желают избраннику только добра:
«Над тобой совсем другое небо…
Пусть в нём будет больше синевы,
А под ним – добра тебе и хлеба,
И зелёной свежести листвы». (Над тобой совсем другое небо…);
«Моей судьбы непостоянство
Да не коснётся больше вас». (Вне времени и вне пространства…)
Ощущая неизбежность потери, лирическая героиня слагает гимн любви:
«Я буду думать о тебе.
И буду знать, что каждым утром
Светло и радостно, и мудро
Твой день грядёт в моей судьбе.
Я буду думать о тебе…»(Я буду думать о тебе)…
Лирика Клавдии Асеевой, как глоток родниковой воды. В ней нет места агрессивным настроениям, желанию мстить, упрёкам, жалобам на судьбу, и поэтому грусть-печаль светла, чиста, возвышенна. Такова общая тональность стихотворений. Каждое из них, как маленькая драма со своим сюжетом, имеющим художественное завершение. Отметим: в целом произведения выстраиваются в соответствии с логикой развития чувства женщины; иначе не может быть, потому что автор – женщина. И финал «повести» убедителен, характерен для жизни русской женской души. Об этом – в стихотворениях «День прошёл – и слава Богу», «Жизни вечной нет. И всё же…», «Дни становятся всё короче…», «Только лес позолотит верхушки…», «Я уже никуда не спешу» и других:
Было всё – и любовь, как награда,
И удачи затейливый миг.
Что теперь в этой жизни мне надо?
Божий лик. (Дни становятся всё короче)
Но вспомним, что в книге два героя: Он и Она. Его присутствие в поэтическом пространстве постоянно, оно мотивирует эмоциональное состояние героини, хотя имеет и самостоятельное значение. Клавдия Асеева создаёт очень интересный образ избранника женского сердца. Он индивидуализирован. У мужчины свой характер, черты внешности, привычки, манера говорить, интересы, своя линия жизни. Он хорошо представим и узнаваем в каждом сюжете. Вот он привычно курит, читает газету, за рулём своей «шестёрки» беж… Художественные детали делают образ живым, реальным: «Горький запах твоей сигареты. / Две слезы. Две морщинки на лбу». (Чуть вздохнёт ветерок на поляне…»); «Рассеянно ищешь спички / В кармане на самом дне». (Рассеянно ищешь спички…); «Вы в газетные строки / Вновь уставились чинно – / Незнакомый и строгий, / Мой любимый мужчина…» (Иронические стихи)… Кажется, что лирический герой буквально списан «с натуры». Ничего подобного! При внимательном чтении мы начинаем понимать, что это собирательный образ, созданный по впечатлениям от разных лиц и событий, происходивших в жизни, а также возникающий в воображении. Рисуется идеал, человек мечты, с каким хотелось бы идти по жизни рядом. Не потому ли и сравнивается Любимый то с рыцарем, то с князем («Плодоносит яростно шиповник»); а вот он царь и Бог («Жив курилка!»), витязь («Мнится образ витязя / мне сквозь призму слёз…»), в этом же стихотворении – аналогия с Констанцией и Д Артаньяном («Музыка вокзальная…»)… И живёт Он «в самой дальней, в самой звёздной стороне» («Жив курилка!»)… Обращение «ты» как будто непроизвольно меняется на «Вы»: «Мне в Вашем саду невеликом / запомнилась больше всего…» («Базилик»); «Не говорите лишних слов - / В молчаньи Вашем больше смысла…» («Не покупайте мне цветы…»); «Я улыбкой Джоконды / Вас, незваного, встречу». («Иронические стихи»)… А вот интересный вопрос: «… Но кто же ты? / Но кто же ты? / Я жду тебя давно». («По краешку…») В этом нет удивительного – женщина всегда любит немножко воображаемого мужчину. Обратим внимание также на то, что ни одно стихотворение не адресовано конкретному лицу. Говоря о личном, поэт всегда говорит об общем – азбука поэтического творчества. Индивидуализируя образы участников лирической драмы и обобщая характер их взаимоотношений, Клавдия Асеева воплощает свою концепцию любви. Это непростая литературная задача.
В поэтическом пространстве книги Он и Она – два разных мира. Женщине свойственно идеализировать. Её любовь жертвенна: «Иду к тебе отчаянно, / Себя не берегу». (По краешку…) Мужчине сложно соответствовать идеалу. Лирический герой эгоистичнее, он, по-видимому, больше занят собой, и всё у него нормально:
«Мне до тебя не дозвониться, / Не достучаться, не дойти. / Я, словно раненая птица, / Отстала вдруг на полпути. /А ты – вожатый птичьей стаи – / Летишь, расправив два крыла…» (Мне до тебя не дозвониться…); «У тебя и жена , и тёща, / У тебя и камин на даче». (Диптих); «Над тобой совсем другое небо, – / Счастье так и светит наяву…» (Над тобой совсем другое небо…); «Твоя печаль уже не обо мне / (Измены все от жажды измененья)…» (Твоя печаль уже не обо мне…); «Есть жизнь у тебя своя. / В ней есть у тебя жена. / В той жизни чужая я». (Зачем я тебе нужна)…
Время от времени сила чувства уравнивает героев драмы. Таинственная стихия влечёт друг к другу, и уже Он готов рисковать своим благополучием, ища встречи с Нею:
Мы не виделись целое лето,
Расцвели и опали цветы,
И уже по осенним приметам
Станешь счастье разыскивать ты.
С грустью вспомнишь свою недотрогу,
Сигарету раскуришь в ночи,
И начнёшь собираться в дорогу…
(Мы не виделись целое лето…)
Несовпадение или совпадение самочувствий героев определяет в стихотворениях эмоциональное напряжение, его характер и тональность. Это всплески и бури эмоций, переменчивость чувств, их тонкие оттенки, едва уловимые нюансы. Поэтессе всегда удаётся найти единственно верное художественное решение, чтобы передать сложнейшую жизнь души. Она делает это, не прибегая к модной сейчас в литературе гиперметафоризации, впечатляя лишь правдой чувств, ясным, понятном каждому человеку речением. Как это делается? Попробуем заглянуть в творческую лабораторию автора.
ТВОРЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
Многие стихотворения Клавдии Асеевой – это маленькие пьесы с сюжетами на двоих. Поэтесса воссоздаёт фрагменты реальной жизни, в которых взаимодействуют герои её лирической повести. Художественное пространство наполнено «живыми» картинами, где есть хорошо представимое место действия и ощутимо время. Поэтическое самочувствие вписано в конкретную картинку, не экзотическую, а узнаваемую, знакомую многим из нас: аллея в парке, у озера, лесная тропинка, у себя дома или в гостях, расставание на вокзале, неожиданный звонок по телефону и т. д. Приметы реальности – не отстранённый фон. Они несут смысловую и эмоциональную нагрузку, нередко замещающую называние чувства. Это в поэзии К. Асеевой – фигуры высшего пилотажа:
Рухнул мир.
Упало небо.
Тихо ахнула звезда.
Ты ушёл, как будто не был.
Без тебя – куда? Куда?
Без тебя не бьётся сердце,
Без тебя не греет печь,
Завалилась лавка в сенцах –
И самой бы рядом лечь…
Ты ушёл,
И нет возврата.
Были вместе – стали врозь.
Пошатнувшаяся хата
Обезумела от слёз.
Смотрит вслед тебе окошко:
Ну, куда же ты, родной?
Запах жареной картошки
Остывает за спиной.
(Рухнул мир)
Обратим внимание: чувства лирической героини не названы ни разу. Попробуем это сделать и – убедимся, что каждое в отдельности понятие недостаточно и сужает спектр переживания. Оно шире возможных определений. Да разве и так не понятно? Всё – в картинке.
Смысл многих прекрасных стихотворений Клавдии Асеевой не декларируется, уходит в подтекст. В её тайнописи есть особенная прелесть; она близка к самой жизни чувств с их стихийностью, невыразимыми нюансами, едва уловимой переменчивостью... Например, «Дождь в Новозыбкове». О чём Он и Она ведут разговор? Какие испытывают чувства? Сделаем выписку:
Ты встретишь меня с затаённой улыбкою
И скажешь:
– Приехала? Что же, я рад.
Отвечу:
– Я тоже. Но дождь в Новозыбкове
Идёт уже третьи сутки подряд.
– Прости. Это осень дорогою зыбкою
Крадётся за нами с тобой по пятам.
Ты слушаешь?
– Да. Только дождь в Новозыбкове,
Я, кажется, что-то оставила там…
И дальше идут реплики невпопад, каждый думает – о своём, но о самом главном в эти минуты, и проживается ещё один эпизод общей драмы. Психологизм глубокий, при этом язык стиха простой и ясный. Это нельзя сочинить, так надо чувствовать.
С точки зрения психологии взаимоотношений мужчины и женщины у Клавдии Асеевой очень убедительны стихотворения-диалоги. У каждого персонажа своё самочувствие, просматривается свой характер. Здесь – тонкая (хочется сказать «Чеховская») драматургия, где многое опять же в подтексте: «Растопило ледок-холодок», «Понимаешь, это осень…», «Звонок из прошлого»... Походкою бесшумною
Иду как будто мимо я.
Ты говоришь, что умная.
А я хочу: «Любимая…»
Негаданна, непрошенна
Тоска неодолимая.
Ты говоришь: «Хорошая».
А я всё жду: «Любимая…»
Но, видно, жду напрасно я
Слова неуловимые.
Ты говоришь: «Прекрасная»? –
Скажи хоть раз: «Любимая…»
(Походкою бесшумною…)
Вот она – живая картинка, игра смыслов высказанного и затаённого. В каком женском сердце не отзовутся эти строчки?
Картинность, диалогичность, сюжетность лирики Клавдии Асеевой в целом создают впечатление невыдуманности того, чем живёт человек в её поэтическом пространстве.
Лирические откровения Клавдии Асеевой поразительно проникновенны, подкупают предельной искренностью, завораживающей исповедальностью. Как чисты и трепетны чувства, как достоверны переживания! В поэтическом слове нет фальши, намеренности, нигде нет и намёка на назидательность, риторика практически исключена. В доказательство можно привести любое стихотворение книги. В непроизвольных, кажется, свободно льющихся на бумагу откровениях души чувствуется присутствие таланта, природной данности, которой нельзя подражать.
И всё-таки. Работа над словом очевидна. В выборе художественных средств есть продуманность, много языковых находок, которые не бросаются в глаза, потому что непротиворечиво вписаны в контекст. Метафоры точны, эмоциональны, неожиданны...
В поисках образности Клавдия Асеева постоянно обращается к природе. В этом нет удивительного. Природа традиционно для нашего человека – утешительница, источник гармонии и красоты. Для русского сердца она всегда спутница в его душевных переживаниях. Обращение к образам природы для выражения чувств человека восходит к народной лирической песне, распространённому в народных текстах художественному параллелизму. Трудно вообще представить поэзию, в которую не включалась бы природная стихия. От поэта здесь требуется почувствовать, увидеть знаки природы, соответствующие настроению человека или, наоборот, паротиворечащие ему в рамках художественной задачи. У Клавдии Асеевой есть такие выразительные находки, которые и вне текста несут самостоятельную поэтическую энергию:
«Вяжет рот осенняя рябина, / Брызжет соком ягода в руке. / Жизнь прошла. / Любила – не любила? / Всё осталось в давнем далеке…» (Вяжет рот осенняя рябина…);
«Осень встретит тебя листопадом, / Разбросав золотую пургу… / Только сам не теряйся, не надо, / Вдруг тебя я найти не смогу». (Мы не виделись целое лето…);
«Ведь меня, твоей улыбки кроме, / Ничего не держит на земле… / И шиповник капельками крови / В предвечерней брызжет полумгле».(Плодоносит яростно шиповник);
«Сквозная роща вдалеке – / Так одиноко и уныло. / Слеза забытая застыла / На увядающей щеке».(Диптих);
«Незабудки, колокольчики / И ромашки – на лугу. / Как зеркальные осколочки, / Наши встречи берегу».(Незабудки, колокольчики…);
«Я старинные приметы / Заучила наизусть, / Знаю, вымокшее лето / Нарыдало эту грусть».(Я кричу тебе с порога…);
«Истово, нетерпеливо / Бродит желанье в крови – / Жжёт нас и лечит крапива, / Жрица двудомной любви». (Крапива);
«Я напьюсь воды родниковой, / Ключевой, бьющей прямо из глуби, / И от той водицы искомой / полыхнут огнём мои губы». (Я напьюсь воды из колодца…);
«Переменится погода, / Смолкнет ветер, как дитя… / – Да какие наши годы! – / Ты ответишь мне, шутя». (Понимаешь, это осень…);
«Расплескалась грусть-печаль моя / В ярко-розовый закат, / Иван-чай цветёт отчаянно / Вдоль дороги возле хат». (Иван-чай);
«Затаю дыханье зыбкое, / Опущу глаза серьёзные – / В них моя надежда поздняя / Золотою плещет рыбкою». (Привыкаю к старой мебели…);
«Под ногой лебеда – не беда, / Ты прощался со мной навсегда…» (Под ногой лебеда – не беда…);
«Зимний вечер выгнул спину, / Чёрный кот мелькнул в тиши. / Я рябиной горькой стыну / На краю твоей души». (Первых заморозков иней…);
«Осенний дождь слегка накрапывал, / И мыслям было тяжело. / Твой клён ещё зелёной лапою / Печально бился мне в стекло». (Осенний дождь слегка накрапывал…);
«Ты и я. И осень нам навстречу / Золотое бросило кольцо. / С неба, как подарок, в тихий вечер / Звёздочка скатилась на крыльцо». (Сентябрь);
«За горизонт уйдут метель и стужа, / За ними вслед уйдёт печаль твоя, / Зелёный лист проклюнется наружу – / На белый свет земного бытия». (Осенний день – он полон жёлтых листьев…)…
Найдётся ли тот, кто не услышит в этих строчках переклички с народным образным словом? Оно усвоено нами ещё в детстве из материнских сказок, песен, живых речей. Клавдия Асеева – из тех художников, в ком не прервалась связь с народной языковой стихией. Она органична в пространстве мыслечувствования поэтессы.
Музыкальность лирики Клавдии Асеевой как благозвучие, качество стиля также сопоставима с напевным языком народной сказки, лирической песни… Мы не найдём в её произведениях слов или фраз, которые выбивались бы из звукового, ритмического рисунка стиха. Нет звуковых сочетаний, которые «резали бы слух», нарушали бы мелодичную основу звукописи. Это абсолютное чувство стиля. «Музыка» разная: мажорная, чаще минорная, но всегда вносит дополнительную эмоциональность в развитие лирического сюжета. Многие стихотворения читаются, как будто поются песни или романсы:
Пора туманов и дождей
Тебя внезапно растревожит.
Покажется, что новый день
Опять не так тобою прожит.
Что в нём, страдая и любя,
Ты что-то всё же не заметил,
И кто-то вновь зовёт тебя…
А может, это просто ветер?
(Пора туманов и дождей…)
Много музыки в поэтическом контексте Клавдии Асеевой и в прямом смысле: звучат мелодии; названные музыкальные инструменты, привнося в тексты «звучащую тему», вызывают эмоциональные ассоциации: язык чувств делается выразительнее:
Скрипка плакала и пела,
Скрипка жалобно звала.
Пролетела, пролетела
Наша осень – два крыла. (Скрипка плакала и пела…)
Музыка вокзальная,
Латы и броня.
Песня провожальная –
Ты не жди меня. (Музыка вокзальная)
Но всё так же секунды
Будут капать из старого крана,
Да о чём-то забытом
Пианино тихонько вздохнёт. (Перестану мечтать)
Казалось, послушная небу,
Оркестром я правлю сама,
А вышло, что выбора не было –
И музыка сводит с ума. (Базилик)
Есть поразительная особенность лирики Клавдии Асеевой – волшебная игра со временем. То, о чём пишется, как будто когда-то уже происходило, состоялось или происходит сейчас, но как будто ещё только готовится свершиться. Глаголы упорно употребляются в будущем времени:
«Чуть вздохнёт ветерок на поляне, / И покажется – мы не одни»; «Я напьюсь воды из колодца, / Ледяною влагой умоюсь…»; «Переменится погода, / Смолкнет ветер, как дитя… / – Да какие наши годы! – Ты ответишь мне, шутя…»; «Я голос твой однажды не узнаю, / И в трубку телефонную дыша, / Скажу, что нет меня…»; «Ты несколько слов на прощание кинешь мне, / Я их не пойму за вагонным стеклом…»; «На Ивана Купалу / Я костры разведу, / Где заря не ступала, / Тайной тропкой пройду…»…
Замечательные стихотворения, где смешались времена – прошлое, настоящее и будущее: «Дождь в Новозыбкове», «Плодоносит яростно шиповник», «Я буду думать о тебе», «Незабудки, колокольчики…», «Чуть вздохнёт ветерок на поляне…», «Я напьюсь воды из колодца…», «Понимаешь, это осень…», «Вне времени и вне пространства…», «И снова хочется любви…», «Я голос твой однажды не узнаю…», «На Ивана-Купалу…», «Осенний день – он полон жёлтых листьев…», «Перестану мечтать…», «Однажды я к вам не приду…», «Всё пройдёт. И я тебя забуду»… и много других.
В пределах одного стихотворения прошлое смыкается с настоящим, а настоящее перетекает в будущее. И поэт слышит фатальное течение времени:
Вишнёвый сад. Вишнёвый цвет.
Вишнёвый аромат столетий.
И нет любви. И счастья нет.
И вечно лишним будет третий.
И невозвратность бытия.
И невозможность повторенья.
Ещё не слышим, ты и я,
Как рубят сад наш в упоеньи.
В другом стихотворении Клавдия Асеева скажет:
И нет на свете ничего
Сильнее этого движенья.
Часы – как средство выраженья,
Как сердце чуткое его.
(Часы со мной не говорят)
Скрещение времён в стихотворениях Клавдии Асеевой – это не приём, не способ письма, это – угол зрения, особенность восприятия жизни. Признак философского её осмысления. Истинный поэт всегда философ. Но посмотрим, какие стихи выкладываются в интернете в соответствующей рубрике, и вспомним А.А. Фета, чётко разграничившего философию научную и художественную. Последняя не равна выводу, формулировке, она не отграничена в тексте, а разлита в стихотворении, передаётся через образ, наполненный мыслечувствованием. У Клавдии Асеевой находим не один образец поэтической философии:
Расщедрился август в последние дни,
И солнце прошлось по листве позолотой.
На озере нашем мы снова одни,
Но, кажется, вновь недосказано что-то.
Волною качнуло заброшенный плот –
Чужой островок в камышовом наряде.
На нём наше лето с тобой уплывёт,
И осень тихонько на берег присядет.
(Предосенье)
Как краток счастливый миг! В представленной перспективе ещё дороже кажется эта встреча у озера, августовская красота в солнечной позолоте, нарядный островок…
Игра со временем даёт ощущение текучести или быстротечности жизни, что, в свою очередь, ненавязчиво, косвенно приводит к пониманию ценности всего, что нам дано судьбой. Перспектива не всегда радует, у Клавдии Асеевой – чаще добавляет драматизма в ситуацию, переживаемую героями, но в ощущении связи времён кроется секрет и душевной их крепости, готовности к неизбежному повороту событий. И ведь подчас только это мы и можем противопоставить ударам судьбы, разочарованиям, потерям… Художественная философия К. Асеевой проникнута гуманностью. Наша стойкость вознаграждается хоть краткими, но бесценными дарами:
И всё-таки, пускай теперь нечасто
Весенний день нам головы кружит,
Мы знаем, что бывает в жизни счастье.
Случается. И значит, стоит жить.
(Юбилейное)
В последующих разделах книги («Родство», «Листопад», «Переулок детства») тема любви расширяется. Здесь стихи о матери и отце, о малой родине и России, детстве, волнующих событиях, много посвящений конкретным людям – родным, друзьям, писателям, с кем поэтесса связана по жизни. В этой части книги корректируются жизненные приоритеты. На первый план выходят стихотворения о любви к родине, матери и отцу, кто дал жизнь и определил нравственные векторы в судьбе:
Я к старым возвращаюсь именам,
Я так же песни старые люблю.
И мне моя родная сторона
Всегда – как в бурю гавань кораблю. (Старое…)
Как оторваться от родной земли,
От этих мест в берёзовых рассветах?
Здесь тайно ветры чёрные мели,
Так тихо, даже лист не падал с веток. (Как оторваться от родной земли…)
Роса, Россия, Родина – кровинка,
Во всём твой облик светлый узнаю.
Ты – боль моя, ты – сердца половинка,
Спасение у бездны на краю. (Роса, Россия, Родина – кровинка)
Это поэзия самого высокого звучания: «Милая моя родина…», «Как оторваться от родной земли…», «Опустевшая деревня», «Родство», «Мама», «Отец мой печи клал отменно…» и др. Стихотворения, пронзительные до слёз. Они сколь индивидуальны, столь общечеловечны. Читая их, кажется, что поэт услышал голос твоего сердца, нашёл слова единственные, но знакомые и простые. И опять не случайно поэтесса переходит на народный язык. Он – в выборе отдельных слов, речевых оборотов, интонаций, как, например, в стихотворении «Горе-горюшко». Его невозможно назвать стилизацией. Живое слово любящей души.
Есть темы, которые предполагают слово «громкое», яркое, звучное, когда поэт говорит «во весь голос». Но прочитаем стихотворения «Письмо с дороги», посвящённое белорусской поэтессе Таисии Мельниченко; «Родник», «Над Сожем», «И снова ваша мова» (друзьям-белорусам), «Сколько прожито в России…» о гомельских друзьях… Обычно такие стихи читаются со сцены, на праздниках. Но Клавдия Асеева всё равно переходит на свой, трепетный, негромкий голос, потому что душевнее – тихое слово. Она сама говорит об этом в стихотворении, давшем название сборнику: «На языке любви / Цветы молчат».
Не имеют официозного звучания стихотворения о героическом прошлом нашей страны. В общей теме просматриваются судьбы конкретных людей; трогательности и человечности добавляют детали в общих картинах: любимые песни, живущие в сердце солдата («Называла пьяницей жена…»); самолёт, заходящий в штопор над ромашковым лугом («Фронтовой медсестре»)… Проникновенно написаны стихотворения о событиях со знаками беды: диптих о подводной лодке «Курск»…
Конечно, поэт не может быть сосредоточенным только на своём, личном. («Поэт в России больше, чем поэт…» Е. Евтушенко). Но писать можно по-разному.
Проникновенные посвящения друзьям-литераторам, современникам и классикам не «датские» по сути, то есть приуроченные к датам. Читая их, чувствуешь выстраданность темы, её неслучайность в творческом развитии; таковы посвящения собратьям по перу А.Г. Мехедову, С.П. Кузькину, любимым классикам Ф.И. Тютчеву, А.К. Толстому, М.Ю. Лермонтову… В осмыслении литературных судеб вырабатывается своё представление о задачах творчества, критериях мастерства, примерах состоявшейся творческой личности. Вот – интереснейшее стихотворение-итог:
Что в этой жизни земной нам обещано? –
Светлая тайна лесных родников,
Родина, мама, любимая женщина
Есть у поэта вовеки веков.
Что в этой жизни? Какая отметина
Имя его сохранит на ветру?
Песню пропел он – и роща ответила
Голосом птиц в вышине поутру.
Стихотворение посвящено памяти прекрасного поэта из Орла Виктора Дронникова, а в нём – ответ на вопрос о смысле творчества. Успех, популярность, растиражированность – не то, что обеспечивает поэту память на века. Прежде всего – это чувство родины, слияние слова поэта с жизнью родной земли, сила ощущения родства с нею. Восхитимся: как умеет Клавдия Асеева уйти от декларации, высказаться картинкой, увиденной сердцем и потому идущей к сердцу читателя.
В этих разделах книги происходит осмысление личной судьбы. Продолжают любовную лирику стихотворения-прощания. Здесь опять много грусти, потому что многое не состоялось, и потери безвозвратны:
… Мой грустный, размеренный шаг,
Быть может, следа не оставит.
Я сделала что-то не так,
Наверное, очень не так,
Теперь уж никто не исправит.
Мой грустный, размеренный шаг…
(Однажды я к вам не приду)
И опять покоряет примирительная интонация стиха. Нет упрёков, жалоб, обид: «Что разлукой долгою болея, / И добро, и зло пережила. / И теперь не плачу, не жалею, / Не зову. Такие вот дела». (Всё пройдёт. И я тебя забуду). «Сжигания мостов» не происходит. Очень важно, что лирическая героиня помнит то хорошее, что было в её жизни: «Осыпается прошлое, / Я иду собирать: / В нём так много хорошего – / Слишком жалко терять». (Небо грустное, с просинью…»). Она старается не помнить зла, учится у природы обновлению:
Разобиделся февраль, разметелился,
Словно в преданных друзьях разуверился.
Словно кто-то оболгал – не раскаялся.
Закручинился февраль, запечалился.
На пороге стану я, на завьюженном,
Заходи, февраль, давай будем ужинать.
Можешь ноги обмести рыжим веником,
Заходи ко мне февраль, на вареники.
В предвечерней полумгле будем искренни.
Не кляни своих врагов, не выискивай.
Затерялся чёрный след в белой замети,
Не осталось от него даже памяти.
(Разобиделся февраль, разметелился…)
Душа излечивается любовью. Только она даёт силы и желание жить. Теперь героиня живёт любовью к сыну, внучке, детям: «Главное чудо на свете – это, конечно же, дети» (Главное чудо на свете). Жизнь опять наполнена добром и светом. Стихи о детях и для детей Клавдии Асеевой радостны, ироничны, наполнены душевным теплом.
Чудесный поэт живёт в Карачеве. Её поэзия целительна. Закрывая книгу, понимаешь: можно что-то в жизни потерять; могут не сбыться желания, мечты… Но нельзя не любить людей, природу, жизнь. Потому что жизнь и есть любовь. Эта мысль легла в основу стихотворения, посвящённого Ф.И Тютчеву: «Любил он гордо и отважно. / Любил он тайно. Разве важно? // Ведь главное – любил. Пока…» (Ф.И. Тютчев). Так в книге Клавдии Асеевой сомкнулись: концепция личности любимого поэта и концепция любви. Если в душе поэта живёт любовь, он открыт жизни:
Послушай, как растёт трава,
Когда весной земля проснётся,
И закружится голова,
И новый день с любви начнётся.
И твой сегодня каждый шаг
Особой вехою отмечен.
И вечен май. И мир наш вечен.
Да будет так.
К. Асеева
Лариса Леонидовна Семенищенкова, кандидат филологических наук, доцент кафедры художественно-эстетических дисциплин Брянского государственного университета. Член Союза писателей России, руководитель секции драматургии Брянского отделения Союза писателей России.
Автор сказов, пьес, замечательных рассказов, многочисленных критических статей о брянских писателях, их творчестве, один из авторов книги «Литературная Брянщина». Л. Л. Семенищенкова – лауреат многих литературных премий.
Commenti